Жанна писал(а):26 февраля - 2 года как ушел мой Басик. Моя родная собака. По паспорту Боб Половинкин (зарегистрирован был по фамилии мамы, да и сeйчас он числится в списках живых).
Простите, не могу не рассказать об этой замечательной собаке. Когда теряешь, только тогда понимаешь, как срослись. Время проходит… А Басик так и остается рядом. 13 лет и 3 месяца повседневной жизни бок о бок.
Все имеет свое начало и конец...
На исходе был ноябрь 1995-го года. Даты и годы стираются с памяти. Но я хорошо помню то время, потому что 10 декабря умер мой дедушка.
Мамин друг работал на пескобазе. (А вы заметили, что сейчас не посыпают дороги песком с солью, а только одной солью. Может, если б с песком не так страдали собачьи лапы?) Жила у них очень пушистая ласковая девочка. Была у нее будка, кормили неплохо – по крайней мере две смены из трех. Пришло время девочке стать мамой. Но не долго радовалась она своим малюткам и собственной жизни. Толи на шапку застрелил один охочий до халявы, толи «будка» выловила. Снег, мороз… голодная и холодная смерть ждала крошек. Не выдержала моя мама - сжалилась.
В тот день мне было очень плохо – меня обманули. Это сейчас я не обращаю внимания на такие мелочи, как мужское предательство, обман и прочие глупости. А тогда не хотелось жить. А в батарее на кухне - такой железной как ящик - меня ждало спасение. Сначала я даже не поняла - что это. С вырезанной дырки для крышки духовки кухонной плиту (мы переносили плиту и, чтобы можно было ее полностью открыть, вырезали кусок батареи) свешивалась нечто. Сначала, по расскрасу я подумала, что померла моя кошка Фифа.
И только когда мама призналась, я наконец сквозь пелену слёз рассмотрела. Было их четверо с совершенно мутными только открывшимися глазками малявок. Слезы моментально высохли, как и отсохла память о своей личной обиде. Каждый помещался с запятой хвостика на моей ладошке. Три пацана и девочка. Один бело-черный толстопузенький гладкошерстный Рябчик, второй – самый махонький - поджарый уже тогда на высокеньких ножках гладенький до блеска Каштанчик, девочка – рябенький бело-черный пушистик с белым хвостиком. И четвертый – но про него позже.
Детки есть не умели. Но все-время хотели. Это сейчас можно сосочки для щенков раздобыть, сучье молоко. А тогда были бутылочки из-под валидола и куча пипеток, натянутих резиновым концом на баночку. Обыкновенное магазинное чуть разбавленное молоко. Поначалу тяжело было. Миним два раза за ночь они просыпались. Трое, правда, наедятся и спять, а четвертый все ныл, ныл - что-то болело наверное. Мы его и на ручках укачивали и с собой в кровать брали, чтобы не будил других. Лохматенький непонятный клубочек с приплюснутой носопыркой и торчащими во все стороны реденькими волосенками. По началу мама его называла Вэпрыком. Он действительно был похож на поросенка дикой свиньи.
Две ночи дежурила мама, две я. А на работе клевала носом. И никто не верил про щеночков. Все лукаво подмигивали и хихикали. Ну я и решила - пусть будет так - любовник озорной. И что самое интересное - он у меня появился, но немного позже. После трех лет в одно мгновение разбившейся любви, двух случаев мужской непорядочности, малыши и этот человек вернули меня к жизни.
Щеночки подросли. Стали длинолапенькими подросточками очень много писающими и какающими. Где-то в апреле мама назад их на пескобазу отнесла. Вскоре троих выловила "будка". Выкупили. По миллиону за каждого. Ночь они провели в той страшной машине смерти. Когда их забирали, они и уписались и укакались от радости.
Двоих сразу же забрала женщина из пескобазы в село - в одно хозяйство. Поначалу все было хорошо. А потом она уволилась и связь прервалась. Девочку отвезли нашей бабушке. Но... чумка. Тяжко умирала малышка. Печальные глаза, шатающаяся тень. Было это летом. И года жизни не было ей отведено.
А самый капризный и болезненный мальчуган Вэпрык остался у нас. Он перестал пищать по ночам. Но так и оставался не весьма крепкого здоровья, хотя и не причинял много забот. Пес со страшка превратился в настоящего красавца, знающего себе цену. И стал он Бобом официально и ласкательно – Басиком.
Был неприхотлив в еде, терпелив, не надоедлив. Ну, разве только на улице рвался в бой с противниками, превосходящими в размере и силе. Зато равных себе и малявок никогда не трогал. И я даже не задумывалась по поводу возможной отрицательной Басиной реакции на появляющихся в нашем доме масеньких котят. Тогда первыми свою пайку еды получали кошкоморды, а Бася терпеливо ждал своей очереди. Сейчас наоборот – отвлекающий маневр с собаками в виде полных мысок, а потом уже - всем остальным.
Только сейчас, когда имею такой подарочек как Цаца, по достоинству оцениваю, каким порядочным и интеллигентным псом был Бася.
А тогда – годы шли своей чередой и была обычная жизнь со своими радостями и горестями, с заботами и потерями…
13 лет и 3 месяца. Время пролетело как один день. И вот уже два года без него. А ошейник я не могу спрятать. И время от времени прижимаюсь к его комбинезончику.
Любил Басик всех домашних в равной мере. А сколько собачьей радости было, когда все собирались дома! Радовался всем своим. Мы никогда не спрашивали: свой / чужой. Все было понятно. И никогда не просыпал наш приход. Едешь еще в лифте, а тебе уже радуются. А эмоций сколько – уйдешь на 15 минут, а вроде полгода не виделись. Скакал на задних лапах, передними за шею норовил обнять. С ног сбивал, когда помоложе был. Даже в последний свой вечер встречал.
Ну, чуть может больше Бася любил моего брата – ведь это он его выгуливал, водил к врачу. Это был его пёс. У них даже походка, если смотреть сзади, похожа. Немного лениво, вразвалочку, враскорячку. Я кормила, лечила, иногда выгуливала, чухала.... И не думала, что так привязалась к нему, что так тяжело будет на душе тогда - в последние его полгода. И потом, когда я бессмысленно буду ходить знакомыми тропами, но уже без…
Когда начались проблемы – я была в заграничной командировке. Первый и последний раз в жизни. Я ничего не знала – радовалась красоте словацкого Кошице, венгерского Будапешта, с румынскими собаками нашла общий язык. Что-то меня роднит с Венгрией. И фамилия моя распространена в этой стране. А когда-то в детстве я выиграла конкурс на лучший рисунок в Дебрецене (в детстве все талантливы). Мне пришел вызов на церемонию закрытия, но пока переводили с венгерского – поезд ушел. Потом прислали подарок. А мечта осталась. Потом постепенно благодаря работе завязалась дружба с венграми Закарпатья, и в Будапешт меня зовут. Наверное в семье не без урода, но у меня только хорошие впечатления от этого народа. Но – кто мне даст шенгенскую визу, и деньги я давно не трачу на отдых на морях, океанах. И тут – такая возможность.
Я радовалась, я была по щенячьи счастливой, а моя собака начала последний отсчет. Мой брат влюбился. Поздно начал приходить домой. А Бася никогда за всю свою сознательную жизнь не позволил себе лужи. Когда брат учился, выгуливал его трижды в день. А потом – два раза. Начал Бася протекать после еды, сколько вины было в его глазах, долго останавливаться писать на улице. Лечили цистит. Потом простатит. И пошло-поехало. Если бы раньше кастрировали, может не «посыпался» бы весь организм. Но угрызения совести не поднимут собаку. А мог он еще несколько лет прожить. Почему-то я была уверенна, что у нас еще есть время. Беспокоиться начнем с 15-ти. Эх..
Все хуже и хуже ему становилось. Но все же – временами было лучше. Какой-то период после операции нормализовалось мочеиспускание, после прокапанного контрикала и еще проколотых уколов, пёс повеселел. А потом все возвратилось. И уже не помог тот же курс лечения.
Не поняла я в тот вечер, что ему совсем плохо. Встретил меня после работы. Очень грустный, но встретил. Поел. Все ходил, не мог улечься. Тяжело ему было дышать. Сделав уколы, долго я с ним на полу лежала - все гладила его гриву, лапку в белом носочке, думала - успокоится, заснет. Вытирала Басе слезы. От удушья, от боли, а может от предчувствия неизбежного расставания. Наверное, от всего вместе. Мои маслиновые умнейшие глаза.
Потом я улеглась в постель. А он все подходил ко мне, но не запрыгивал, а стоял и молча тоскливо смотрел. Я не выдержала и отправила к Ваньке в комнату. Моё жесткое: «Ну, давай, успокойся, поспи». Даже не погладила его.
Я спала, а он умирал на улице - у Ваньки на руках. Брат вывел его в час ночи пописать, думал, может легче будет. Возвращались домой. Перешагивая через маленький порожек, Бася упал и уснул навсегда. Принял смерть на своих лапах. Не попрощалась я даже с ним. По-разному умирают. Иногда очень долго хватают воздух. А Бася сразу. И уже все-равно ему было, что всю последнюю ночь в нашем доме я его обнимала и гладила.
Все имеет свое начало и конец....
Собака. А какая разница, кого теряешь – человека или животное, если ты его любишь, если ты с ним одно целое. Вроде бы часть тебя отрезали. Сначала все как под наркозом, во сне – вроде не с тобой. Только на следующее утром после того, как я навсегда оставила Басю там под орехом, я поняла, что нет больше моего родного существа. По обыкновению, проснувшись, прислушалась - не проснулся ли Боб. Коты носились, что-то сбивали, за окном гудели машины. Но нет больше ворочанья, потягивания, зевка, стука когтей о пaркет. Звенящая тишина.
Долго я бесцельно бродила по нашим дорожкам. Иногда присаживалась на лавочке. Гладила дворовых Белку, Лёпушку... Ты вышел с наркоза – лап-лап, а руки нету. Тупая ноющая боль. И не надо больше врать на работе, лететь домой, просыпаться не проснувшись и выходить по ночам, одевать комбинезон…
Прошло время, другие собаки поселились в моем доме. Я люблю их. Но я по-прежнему люблю и Тебя, мой Басик. Моя еще не опытная молодость и моя разочарованная зрелось. А мудрой я никогда не буду, даже когда пойду искать Тебя, мой Басик.
Похоронили его у мамы под орехом возле Чапы и Васьки. Как говорится – хорошо похоронили. Вот так – имел он дачу и не разу не был там. Не любил он даже в трамваях ездить. В машинах нормально. Но нет у нас машины. И мы с Ванькой впервые ехали в село не электричкой. 2 часа. Вокруг заснеженные поля, черные точки ворон, мороз, зимнее солнце. И мне хотелось, чтобы эта дорога не кончалась. «Белым саваном икрится снег». Веселая песенка, вот только «саван» не с весельем ассоциируется. Навсегда для меня эта мелодия стала прощальной. Вечером развезло, все потекло, грязь, не пролезешь. Развезло и меня. Еще долго я пыталась притупить боль водкой.
С людьми, зачастую, приходиться скрывать свою сущность. А с животными ты такой, как есть.
Такая так есть – Жанна.
А это Бася еще полон сил и энергии. Фото не очень, но очень предающее Басин характер.
