Воскресное утро, за окном идет дождь: мелкий, но какой-то очень упорный. Капли барабанят по крыше, с тихим шуршанием сползают по наличникам, смешно шлепают по лужам.
За окном весь мир выглядит серо и уныло.
В такое утро не хочется вскакивать, куда-то бежать, что-то делать - в такое утро хочется еще немного понежиться и поваляться в постели.
Поваляться и понежиться, тем более я уже вставала в 6-30, что бы покормить кошек и почистить им лотки.
Но он не слышал этого, он спал.
А сейчас он проснулся и не прочь перекусить - такой себе легкий, нет даже не завтрак, перекус.
Зачатки совести не позволяют ему разбудить меня, поэтому он вертится в постели, тяжко вздыхает и поглядывает на меня, надеясь, что я проснусь и радостно поскачу на кухню.
Сквозь ресницы я наблюдаю за ним. Вот он уселся на краю дивана, зевает и чешет свой, поросший жалкой растительностью живот.
Органически не перевариваю, когда они, зевая, чешут животы. Вы когда-нибудь видели женщину, почесывающую свой живот? Нет?! Я тоже нет. Не видела, не слышала и не читала. Но вся мировая литература, весь кинематограф кишат описаниями их, чешущих свои животы на балконах, и в палисадниках, на пляжах и в офисах, во время деловых переговорах и романтических встреч…
Ну да ладно…Больше этого меня раздражает только цыканье зубом. К счастью, он этим не грешит.
Я человек долга. Меня так воспитали. Нет, ну, правда, не могу же я допустить, чтобы он страдал. Нет не от голода, а от чувства, зарождающегося в глубинах его чрева: "а не покушать ли мне чего-нибудь?".
Встаю и плетусь на кухню. Он радостно дефилирует за мной и вопросительно заглядывает мне в глаза, м.б. я сержусь.
Нет, я не сержусь. Ну, что ты. Я просто хотела поваляться в постели…. А тут ты со своим "а, не перекусить ли?". Но всё это я говорю про себя, нельзя травмировать его хрупкую психику. Ведь он очень нежный и трепетный, как впрочем, и все они… Несгибаемые мачо встречаются только в кино, причем чаще всего в кино иностранном. Ну, так он у меня и не иностранец - наш, отечественный.
Подаю ему завтрак и бегом ныряю под одеяло. Вот сейчас я свернусь калачиком и сладко подремлю еще минут 20-30-40….
Он ест. Его громкое чавканье раздается по всей квартире.
Я переворачиваюсь на другой бок. Странно, почему-то по утрам все звуки особенно громки и отчетливы. Покончив с едой, он идет в ванную: утренний туалет. С этим мне повело - он у меня чистоплотный.
И вот он опять материализуется на диване. Поворачивается ко мне спиной, прижимается, кладет свою голову мне на плечо и сладко засыпает.
Я медленно впадаю в состояние сладкой полудремы. Спать, спать, спать…
Он вдруг жалобно всхлипнул во сне, застонал - ему снится сон. Снится, что-то страшное и тревожное - жизнь не всегда баловала его.
Мне уже не до сна. Я прижимаю его к себе покрепче, глажу по голове и шепчу ему на ухо, что…
Что он самый-самый.
Я рассказываю ему, что у него теплые, проникающие в душу глаза, глаза Пола Ньюмена. А его роскошная фигура с потрясающей грацией - это фигура Тони Кертиса. В нем есть что-то восточное. Глядя на него, я вспоминаю улыбку Омар Шарифа. И неуловимое обаяние, как у Кери Гранта.
Он смешно морщит нос, потом расслабляется и крепко засыпает.
А я не сплю. Я лежу, и мысли бродят в моей голове.
Как причудливы повороты судьбы.
Мы могли с ним не встретиться.
Могли так и не узнать о существовании друг друга.
Но мы встретились.
И сейчас он лежит, прижавшись ко мне.
Но я чувствую, я знаю, что так будет не всегда.
Через неделю, месяц или год он покинет меня.
Он будет лежать в другой постели, прижиматься к другому плечу и не я буду шептать ему на ухо ласковые слова.
Мне будет грустно? Нет!
Ну, ладно, конечно сначала мне будет очень грустно. Я ведь не каменная.
Грустно.
Потом грусть будет отступать и на её место придет тихая радость.
А потом…
Потом я буду счастлива.
Ведь он этого заслужил.
Он заслужил быть самым любимым, единственным и неповторимым...
Но, это будет потом.
А сегодня серым дождливым утром он спит в моей постели.
Он.
Не очень молодой и несколько потрепанный жизнью.
Кот.
Прекрасный Кот.
Кубатай.
Щасливе. Хороше. Затишне.
