Вот статья. Хочется спросить: и у кого же после всего этого хватит совестит видеть хоть что-то положительное в зоопарках?!
9 февраля в Копенгагенском зоопарке на глазах зрителей застрелили и разделали полуторагодовалого жирафа Мариуса. Так селекционеры решили избежать инбридинга – скрещивания в пределах одной популяции. Пока в мире возмущались этой историей, в Дании заявили, что собираются убить еще одного жирафа, который якобы уже не годится для разведения.
«Город 812» спросил у бывшего директора Ленинградского зоопарка Иван Корнеева, насколько типично происходящее в Дании для наших и европейских зоопарков.
– То, что случилось в копенгагенском зоопарке, – это нормально?
Вопрос сложный. Самые продвинутые зоопарки мира стараются не размножать животных, которых потом тяжело реализовать. Это самый грамотный вариант. Но Европа никак не может определиться, что правильно, что неправильно. Например, заботясь о здоровье самки, они считают, что она должна рожать. При этом почему-то они не думают о том, что детеныша некуда будет деть.
По большому счету, проблема с лишними животными – это следствие меркантильности зоопарка: когда рождается детеныш, вырастает посещаемость. В принципе, с этим сталкивается любой зоопарк, и в Ленинградском зоопарке это происходило во все времена.
– И что нужно делать с лишним животным?
Идеальный вариант – куда-то его пристроить. Когда владельцы копенгагенского зоопарка говорят, что жирафа некуда было деть, – это какие-то благоглупости. В мире есть самцовые группы жирафов – это значит, что зоопарк набирает себе группы самцов, причем обычно отдают ему их абсолютно бесплатно, чтобы избежать инбридинга. Это и с точки зрения экспозиции нормально, и никто не размножается – словом, нет проблем.
Но дальше начинается куча европейских странных ограничений. Скажем, зоопарк, который является членом Европейской ассоциации зоопарков и аквариумов (ЕАЗА) и участвует в программе по разведению, не может передавать животное зоопарку, который не является членом ЕАЗА.
– А внутри зоопарка запрещен инбридинг?
Инбридинг – это отдельная, причем спорная тема. В самом инбридинге ничего такого страшного нет. Во-первых, он происходит и в природе. Во-вторых, некоторых животных только таким путем и разводят. Откуда, скажем, берутся все цветные линии норок? Это жесточайший инбридинг. То же самое – в коневодстве.
– Но в зоопарке он запрещен?
– Да, в зоопарках он запрещен. Но, с другой стороны, мы имеем странную картину. Датчане сказали, что проверили все возможные зоопарки и не нашли ни одного, где бы жирафы не были родственниками Мариусу. Значит, все эти жирафы родственники между собой. Как тогда они вообще могут размножаться? Непонятно.
Тут многое зависит от того, кто ведет племенную книгу по тому или иному виду животных, где написано, например, что вот этот конкретный жираф – это сетчатый жираф, подвид такой. И решение о его судьбе во многом зависит от решений куратора племенной книги. Российские зоопарки всегда с большими оговорками участвовали в этих программах по разведению. Можно вспомнить, как после моего ухода в зоопарке случилась такая история. У нас были орангутанги Моника и Рабу, и у них родился детеныш Рамон. Программа ЕАЗА очень хотела у нас этого Рамона забрать, а мы его не отдавали. Но когда я ушел, его отдали – а к тому времени они остались уже без самки. И нам прислали взамен безумно больную самку, которая весила 40 кг во взрослом состоянии. Вот такие бывают переговоры. Там все устроено хитро – с ними можно сотрудничать, но всегда очень осторожно.
– В Ленинградском зоопарке часто отсеивают лишних животных?
– Были случаи, когда мы усыпляли животных.
– Здоровых?
– Нет, здоровых – очень редко. Например, раньше в российских зоопарках была такая проблема – каждый год при зоопарке устраивали площадку для молодняка. Зимой охотники притаскивали туда медвежат, которые остались от убитой медведицы. Они жили весну-лето, развлекали посетителей, а осенью их просто забивали: а куда еще их деть? Медвежонка, прожившего в зоопарке, невозможно даже в цирк пристроить. А на этих площадках и по 20 медвежат могло быть. Поэтому эти площадки молодняка быстро исчезли.
В любом случае, все в зоопарке происходило за закрытыми дверями. И в этой истории с жирафом я никак не могу понять, зачем нужно было все делать при людях, при детях! Сводили бы их на мясокомбинат тогда – это проще. Это какое-то безумие европейское: если уж рассказывать, то все до конца. Ведь существуют какие-то ограничения!
Понятно, что зоопарк – довольно жестокая штука. Например, если ты хочешь, чтобы у тебя хорошо жили хищники, змеи, то нужно периодически кормить их живым кормом – кроликами, мышами, цыплятами Это корм, который им по природе положен. Но в российских зоопарках всегда существовало строгое правило: не дай бог кто-то увидит, как кормят живым кормом! Тут же наказывали всех заведующих, зоотехников, рабочих и так далее. Потому что у всего есть оборотная сторона, которую не надо показывать.
Я знаю, что это не впервые происходит в этом зоопарке, но жираф – особая история. Это животное крупное, миловидное, дружелюбное, дети его любят, его особенно жалко. Мне за время работы в зоопарке приходилось нередко участвовать в разделке животных, я прекрасно помню, как Сюна, последнего нашего слона, разделывали – и не представляю, что с детьми должно происходить при таком зрелище. Это жутко. Нет в этом ничего образовательного.
– Решение о судьбе животного – личное дело зоопарка? Или общественность имеет право влиять?
– Зоопарк – очень сложное предприятие и неоднозначное. Вот простой пример. Кианги – это копытные, родственники куланов. Их разводят в зоопарках, так как они считаются редким видом. Их мало, близкородственное скрещивание неизбежно, из-за этого у них на 5 самцов рождается одна самка. Что делать с этими самцами? Не разводить киангов нельзя, потому что это исчезающий вид. Понятно, что приходится отбраковывать часть молодняка. Такова реальность. В зоопарке есть вещи, которые приходится делать. И в таких историях общественность участвовать не должна.
– Российские зоопарки входят в ЕАЗА?
– Петербургский из нее исключили – точнее, перевели в статус кандидата. В ассоциацию входят Московский, Новосибирский и Казанский зоопарки.
– Почему исключили наш?
– Потому что плохой стал зоопарк.
– Все зоопарки, входящие в ассоциацию, должны соответствовать каким-то строгим нормам?
– Не совсем. Европейцы стараются учитывать национальные особенности, и насильно тебя никто ничего делать не заставит. Но внутри ассоциации есть программа по разведению разных видов животных. И если ты подписываешься на полное участие в этой программе, то должен выполнять ее условия, предписания куратора этой программы для тебя обязательны. Решение, что сделать с жирафом и как именно, принимает сам зоопарк. Но предшествующее ему решение о выбраковывании принимают кураторы племенной книги.
Если ты участник этой программы, для тебя всегда без проблем подберут новое животное, причем совершенно бесплатно. Программа нацелена на то, чтобы в зоопарках сохранялся генофонд каждого конкретного вида в чистой форме.
– Какие были варианты действий в случае с Мариусом, если делать все по правилам ассоциации?
– Если предположить, что, как они говорят, жираф никому не нужен... Это невероятно, можно было в крайнем случае наплевать на все предписания ассоциации и отдать жирафа другому зоопарку, взяли бы с радостью. Куча зоопарков именно так пристраивают животных, которых некуда деть. Всегда есть зоопарки, которым животных не хватает. Я думаю, что принимающая сторона даже дорогу оплатила бы, в крайнем случае общественные организации деньги бы собрали. Нашелся бы выход.
Но если он все-таки правда никому не нужен и держать вы его дальше не можете (почему – мне тоже неясно), то возьмите тогда и тихо его усыпите.
– Их аргумент – испортится мясо.
– Это бред. Есть куча современных препаратов, после которых ничего с мясом не произойдет. Но если мы даже допустим, что от этого мясо испортилось бы, то выходит – из-за чего сыр-бор? Из-за 200 кг мяса? То есть цель всего этого шоу – сэкономить 200 кг мяса? Это даже по нашим меркам смешно.
Я в шоке, такое нормальному человеку в голову прийти не может. Видимо, в этом зоопарке настолько продвинутое руководство, что считает такие методы нормальными. Но возьмем ближайших соседей – в Риге живет самцовая группа жирафов. И все с ними в порядке.
Есть еще один выход – во многих зоопарках, которые занимаются разведением животных, давным-давно используется бридинг-контроль: там либо стерилизуют животных, либо вшивают им ампулы, чтобы они просто не размножались. Сделайте так – слава богу, 21-й век, много возможностей справиться с такой проблемой. Но ведь хочется-то всего сразу: и денег за счет жирафенка, и нормальной популяции.
«Случившееся в Копенгагене – просто апофеоз человеческого эгоизма»
Ирина Новожилова, президент Центра защиты прав животных «ВИТА»:
- Эта история – звонок, призывающий подумать над тем, что такое зоопарки. Зоопарки не выполняют функции, о которых говорят: «Мы способствуем сохранению вида». Рожденные в неволе детеныши не могут адаптироваться в условиях природы, они если и сохранятся, то только в условиях этой тюрьмы. Они часто рождаются с врожденными аномалиями, потому что человек не в силах повторить условия, созданные природой. Животные в зоопарке всегда будут инвалидами.
Зоопарки – это своего рода игрушка. Однажды нам захотелось посмотреть на экзотическое животное – мы его к себе привезли. Официально в мире насчитывается 10 тысяч зоопарков – на самом деле их больше. Каждый из них стремится иметь в арсенале все виды животных, которые интересны людям: слона, дикобраза, больших кошек. Для поддержания этой коллекции приходится прибегать к отлову животных в дикой природе – то есть зоопарки оказываются причастны к дальнейшему исчезновению животных в природе, поскольку не могут поддерживать популяцию только за счет разведения в неволе.
Случившееся в Копенгагене – просто апофеоз человеческого эгоизма. К нам на днях приезжал журналист из Дании. Он сказал, что в их стране такой резкой реакции на произошедшее не было, объяснив это тем, что Дания – аграрная страна с особым менталитетом. Но Дания, помимо прочего, лидер по производству свинины и по разведению норок. Значительная часть населения задействована в этих сферах производства. Естественно, они постоянно становятся свидетелями жестокого обращения с животными, и поэтому у них была такая неэмоциональная реакция. Это не объясняет, правда, зачем устраивать из этого анатомический театр.
Мне кажется, однако, что однажды мы откажемся от зоопарков. Уже есть программы в Индии и Англии по перевозу животных из зоопарков в заповедные зоны, появляются зоопарки, приближенные к заповедникам. Недалеко от Лондона есть такой зоопарк: там только те виды, которые традиционно жили на территории Великобритании. Животные там ограждены друг от друга и от посетителей барьерами, но живут на огромной территории в лесу. Это условия, максимально близкие к естественным.
Анастасия ДМИТРИЕВА
http://www.online812.ru/2014/02/17/014/
